ПРИХОДСКАЯ ЖИЗНЬ
ЕДИНЫМ СЕРДЦЕМ
Опыт устроения православной общины в современных условиях. Сегодня, возможно, это главная тема для нашей Церкви
Между тем на тех же XIII Рождественских чтениях впервые проводился «круглый стол», посвященный как раз самоорганизации православной жизни. Официально назывался он так: «Проблемы организации культурной, общественной и хозяйственной жизни православной общины». Проще говоря, он был посвящен тому, как православным объединиться. Со всей России и из ближнего зарубежья приехали представители разных общин, рассказали о своем опыте. Он удивительно многообразен. Вот лишь некоторые примеры...
Столичный размах
Среди ведущих «круглого стола» был Андрей Борисович Ефимов, замдекана миссионерского факультета Свято-Тихоновского института. Как старейший из присутствовавших, убеленный сединами и всевозможными научными званиями (уже 30 лет он доктор физико-математических наук, до сих пор работает в системе РАН), Андрей Борисович открыл собрание.
– В 1988 году, – напомнил ученый, – существовавший тогда Совет по делам религий предложил Московской Патриархии в честь Тысячелетия крещения Руси открыть 1000 храмов. Священноначалие не решилось принять эти храмы. Кто их будет восстанавливать, да и найдется ли столько прихожан? Но опасения были напрасны. В 1988 году народ сам открыл 1000 храмов – примерно столько образовалось тогда новых приходов. И с тех пор примерно каждый год тысяча приходов открывается. То есть, если подсчитать, каждый день в Московской Патриархии их появляется два-три. Как это все организовать? Как сделать, чтобы каждый церковный приход стал той солью, без которой не может стоять ни одно село, город, а тем более государство? Что нужно, чтобы приход стал общиной?
Андрей Борисович рассказал о своем опыте. В начале перестройки в Москве объединились несколько молодых священников и группа научной и творческой интеллигенции, к которой принадлежал и он. Цели были просветительские. В августе 90-го года на основе этого содружества возникло братство во имя Всемилостивого Спаса, объединившее приходы 16 храмов. Первым делом взялись за издательство и книготорговлю. В Москве открыли магазин «Православное слово» и другие точки по распространению православной литературы. Книгоноши братства отправились с продукцией по всей России, Украине. Так был заработан начальный капитал. Впоследствии, видя серьезность намерений братства, ему стало помогать государство. Итог сотрудничества впечатляет, вот лишь некоторый перечень.
На сегодняшний день братством открыты и успешно действуют в Москве три гимназии, одна из которых считается самой большой в столице. Есть и своя музыкальная школа. Действуют четыре детских приюта и несколько сестричеств при больницах, которые расширяют свои функции, девушки овладевают разными медицинскими специальностями. Государство доверило братству медучилище, оно остается госучреждением, но преподают и всем заправляют там православные. Открыты братством и детские лагеря, в которых летом отдыхают примерно 500 человек, а зимой порядка 300-400. Причем есть лагеря отдыха только для детей, а есть и для православных семей. Оказывается помощь примерно 60 многодетным семьям, в которых есть по 12 детей. На базе братства основаны медико-просветительский центр «Жизнь» и другие просветительские общества. Наконец, братство стало создателем и ядром Свято-Тихоновского богословского института, филиалы которого открыты по всей стране...
Достижения этой огромной православной общины впечатляют. Но, как было сказано на «круглом столе», московский опыт трудно скопировать. Москва есть Москва, там один приход по своей «материально-технической базе» может сравниться с иной епархией.
Позже я спросил Андрея Борисовича:
– Свято-Тихоновский институт (ныне университет) был создан вашим братством Всемилостивого Спаса, и получатся, что сейчас через институт, у которого множество филиалов, оно помогает встать на ноги другим братствам и общинам. В чем особенность вашей общины, почему она получила такое всероссийское значение?
– Наше братство появилось одним из первых в стране и, что, наверное, немаловажно, через своего духовного отца имело преемство старой, дореволюционной России. Ядром братства были священники и миряне – ученики отца Всеволода Шпиллера, умершего в 1984 году. Отец Всеволод был эмигрантом первой русской волны, служил священником в Болгарии, в 50-м году ему разрешили вернуться на родину, после чего он оказался в московском храме Николы в Кузнецах. Сейчас в этом храме настоятельствует о.Владимир Воробьев – ректор нашего Свято-Тихоновского института.
– Считается, что в Москве легче действовать общинам, Москва богаче...
– Сейчас, когда появились богатые православные предприниматели, так, наверное, и есть. Но мы начинали в 90-м году, и никаких денег не было абсолютно. Каждый нес в общину что мог. Я тоже пытался зарабатывать на научных проектах, организовал небольшой коллектив, который стал получать заказы. Мы исследовали снимки из космоса на предмет прогнозирования землетрясений. Кстати, несколько моих учеников, доктора-геофизики, и поныне занимаются этим. А я вернулся к тому, чем и сейчас занимаюсь, – к разработке математических моделей изготовления больших панелей для самолетов и космических кораблей. Так вот, эти деньги шли на организацию православного детского лагеря. Сейчас мы начинаем забывать, что было в 90-е годы, а ведь люди голодали, в том числе и в Москве. Наши большие православные семьи, состоящие в общине, вообще находились на грани выживания. Наш летний лагерь фактически был тем местом, где дети за весь год сытно наедались. Понимаете... Начинали мы с ноля, это уже потом стали нам помогать. Есть такая закономерность – если вы сможете пройти начальный этап, встать на ноги, то потом и спонсоры, и все остальное найдется. Иногда думаешь: вот бы встретились эти благотворители тогда, в самом начале! Но такое редко бывает.
– В институте вы готовите миссионеров. Какое главное качество у них должно быть?
– Крепкая вера и любовь. Если это у человека есть, он сам найдет формы свидетельства о Христе, о Церкви в современном мире. В наше время обычные слова теряют силу, слишком много подмен, невежества. А подлинное чувство, настоящая вера – они всегда видны и действенны. Это вполне относится и к общинному устроению. Ведь крепкая, духовно сплоченная община – сама по себе уже миссионер.
Батюшка-62
В чем я убедился, послушав участников собрания, так это в том, что главный капитал любой общины – не деньги, а люди. Среди выступавших был один священник, приехавший с Украины и не заявленный в официальном протоколе. Позже подошел я к батюшке, чтобы уточнить его фамилию.
– Моя фамилия, как у Штирлица, – Исаев, – шутит отец Александр. – Давайте я вам и свой е-мейл напишу.
Батюшка пишет в блокнот электронный адрес: batushka62@mail.ru.
– А почему «62»? – спрашиваю.
– Так в интернете уже полно батюшек, я 62-й по счету!
Удивительно, как сразу этот жизнерадостный священник располагает к себе... Наверное, поэтому так быстро вокруг него образовалась сплоченная община. А происходило все следующим образом.
В прошлом о.Александр был эстрадным музыкантом. Рукоположили его во священники и направили в отдаленное село Сумской епархии. Ни храма, ни прихода в этом селе не было, помощи никакой, нужно что-то придумывать свое. Начал он служить всенощные бдения в неосвященном помещении и попутно собирать по селу... музыкальные электроинструменты. Познакомился с молодежью, те стали приходить к нему. Скоро вместе со своей матушкой (у нее тоже музыкальное образование) священник открыл музшколу.
– Музыка, церковное пение – это большая нравственная сила, – вспоминает о.Александр. – С самого начала я постановил, что клироса в нашем храме не будет. Службу должны петь все прихожане. Заходит человек в храм, свещница у входа дает ему текст песнопений – и он сразу включается в общий хор. Постепенно начали приходить дети, им очень понравилось вместе со взрослыми петь литургию.
А после службы – снова пение. Собрали мы музыкальную аппаратуру, есть теперь даже студия звукозаписи. Сделали современную аранжировку духовным песням – не храмовым, а тем, что поют в народе. И стали давать концерты. Также аранжировали украинские колядки, салочки – детям и старшему поколению понравилось. Стали ездить по детским домам, по клубам, то есть получилась такая «работа в притворе», как мы ее называем. Через это миссионерство люди потянулись в храм.
– Не напоминает ли это протестантские «молитвенные» рок-концерты? В чем ваше отличие от них?
– Я бы ответил вам как бывший музыкант: их пение менее традиционно. Мы же основываемся на церковных традициях, канонически все выверяли, чтобы не было излишней эмоциональности, каких-то не совсем православных музыкальных форм и ритмов. Но все же разница не в этом. Их музыкальные выступления подменяют собой богослужение, а у нас музыка остается одной из форм проповеди.
Многие через пение очень быстро воцерковлялись. Приходили к нам сельские ребятишки и спрашивали: «Можно, мы будем просто учиться петь, а в церковь ходить не будем?» Отвечаю: «Пожалуйста. Никто вас заставлять не станет». Они пели, а потом сами просили их покрестить, сами стали ходить на исповедь и причастие. Сейчас в нашей деревенской воскресной школе обучаются 60 детей, а вначале не было ни одного. Несколько выпускников школы поступили в Сумское духовное училище, некоторые уже закончили ее и служат в церкви, из них двое стали православными преподавателями.
Или вот такой поразительный пример. Одна девушка была из мусульманской семьи, отец ей строго-настрого запретил участвовать в православных богослужениях. И она просто пела у нас, целых 7 лет. Но первое, что она сделала, когда закончила школу и получила аттестат зрелости, – приняла православное крещение. Опять же никто ее не заставлял.
Песнопение дает возможность ребенку переживать то, о чем поется, и православный дух касается их сердец. Или вот еще пример. Каждое лето мы устраиваем отдых на море, берем автобус – 45 детей плюс взрослые. И вот мы едем всей общиной. Искупаемся в море, позагораем, и тут дети спрашивают, когда же мы будем петь. И мы даем концерты в домах отдыха. Причем дети переживают, поймет ли эта публика, о чем они поют. То есть детишки сознают себя миссионерами. А это заставляет самим серьезнее воспринимать духовное песнопение. Смотришь: детям уже не нужен никакой телевизор или компьютерные игры. Почему? Потому что они не одиноки – они в общине, им интереснее с живыми людьми, а не с виртуальными.
А как старшие дети заботятся о младших! Самому младшему члену общины 6 лет. Помню, взяли мы его на один концерт, и пока ехали в автобусе, ребята показали, как нужно петь, всячески опекали малыша. И так у нас со всеми новичками, ребята их подтягивают, и столько в этом любви и доброжелательности!
– А экономически что-то дают концерты?
– Я скажу так. За 14 лет мы храм в своем селе построили. Каменный, размером 25 на 14 метров, высота по кресту 27 метров. Прекрасный храм. И хватило еще детям – на их отдых, на их обучение.
– То есть вы брали деньги за концерты?
– Нет, этого не требовалось, благотворители появлялись сами. Приедешь на предприятие с концертом, просишь оплатить обычные издержки, бензин и прочее, а они дают больше, и значительно больше. Так что храм наш построили Господь и дети.
Помимо храма, на церковной территории у нас появились еще два здания: школа и библиотека. Сейчас делаем еще один маленький храм с баптистерием для крещений.
– Повзрослев, ваши выпускники воскресной и музыкальной школ куда-то поступают, уезжают в город. Вы следите за их судьбой? Остаются они православными?
– Я знаю о многих. Хоть и не постоянно, но большинство ходит в православные храмы, несмотря на все искушения студенчества. Они знают, что такое православная община, это с ними уже на всю жизнь.
«Черная точка планеты»
Поводы для сплочения настоящей, деятельной общины бывают самые разные. Как сказала директор детского дома из Тульской епархии, «создались, чтобы оградиться от сектантов». А в Карабаше Челябинской области в одну общину объединился фактически весь город. Происходило это на апокалиптическом фоне техногенной катастрофы.
Городок Карабаш (на фото) стал известен всему миру своим медеплавильным заводом, точнее, выбросами сернистого ангидрида с этого самого завода. «Карабаш – черная точка планеты» – такие заголовки появились во всех СМИ. Поразительный факт: однажды из-за утечки ядовитого газа погибли поросли на всех окрестных огородах. Но люди выжили.
– В какой-то момент все у нас поняли, что спасти себя сможем только сами, – рассказывает Александр Николаевич Даниленко, социолог из Карабаша. – И дело не только в природной экологии – в наших силах очистить от грязи всю среду обитания: языковую, культурную, нравственную. А началось с того, что вокруг нашего священника, который, кстати, даже без семинарского образования, возник круг единомышленников из уважаемых в городе людей. Многие из них работали в местных органах самоуправления.
Долго рассказывать, но в итоге появилось у нас «Городское собрание православной общины», в котором участвуют депутаты городской думы вместе с ее председателем, работники образования, соцзащиты и так далее. На этом собрании стали формироваться городские программы, которые после доработки без проблем принимались на заседаниях думы. Эти программы охватили многие стороны жизни маленького города.
Начали с того, что решили оградить город православными крестами, поставив их на холмах с четырех сторон света. Назвали эту программу «Архитектурная среда города», городская администрация ее одобрила, управление по архитектуре разрешило, и первый крест появился. Позолоченный, 12-метровый, на высоком холме – серьезное сооружение получилось. Затем последовала программа «Информационная среда города». Поставили часовни на двух въездах, а в самом городе, на улицах – информационные стенды, рассказывающие о православии.
Затем приняли третью программу – «Языковая среда». Как, наверное, и везде, в наших пассажирских автобусах постоянно через динамики крутят всякую попсу, блатные и зековские песни. Особенно грешат этим хозяева частных микроавтобусов. Большинству горожан эти песни не нравятся, но они молчат, хотя имеют право указать водителю, чтобы выключил бесстыдство. У наших людей почему-то нет понимания своих прав на защиту от чуждого информационного воздействия. Подготовили общегородское постановление о языковой среде, в котором, установили большие штрафы за блатные песни и нецензурную брань в общественных местах. Этим же постановлением выделили средства на организацию городского фестиваля культуры речи и текущую просветительскую работу. Затем приняли большую комплексную программу, которую можно назвать так: «Укрепление нравственной среды для православного воспитания детей». И, что примечательно, фактически весь город поддержал эти начинания. Хотя среди горожан есть и неправославные. Но даже мусульмане одобрили решение гордумы утвердить преподавание в школах регионального образовательного компонента «Основы православной культуры». Ведь мусульмане тоже страдают от бездуховности молодежи, им, как и нам, страшно вечером по улицам ходить.
Постепенно выработалась структура программ, совпадающая с церковным календарным кругом: разного рода мероприятия связаны с Рождеством, Крещением, родительскими днями и так далее. Эти праздники стали общегородскими событиями...
Слушал я Александра Николаевича и думал: неужели для того, чтобы наши села и небольшие русские городки почувствовали себя общиной, нужны какие-то катастрофы, выбросы сернистого ангидрида? Отвечая на это, карабашец заметил:
– Советская власть, насаждая в стране бессмысленный, безрелигиозный коллективизм, убила в русских людях чувство общинности. И возродить это непросто. Поэтому в семинариях, я считаю, нужно учить не только богословским наукам, но и навыкам организовывать людей. Будущий священник должен четко знать, что может сделать в том миру, который окружает его приход.
Социологу возразили: священническое ли это дело? В истории были примеры. Так, при царе Николае I в семинариях преподавали медицину, поскольку, кроме батюшек, в деревнях образованных людей не имелось, а лечить-то больных требовалось. Но позже отказались от такой практики...
– Верно, в идеале священник должен только священнодействовать в храме, – ответил социолог. – Но почему бы в духовных училищах не готовить мирян – организаторов образовательной работы в приходах? В надежде, что такие курсы когда-нибудь откроются, я сейчас работаю над методикой обучения приходских организаторов. Кому интересно, может обратиться ко мне по электронной почте dan.chel@mail.ru.
– Но как можно научить соборности?
– С одной стороны, есть определенный алгоритм действий по созданию общины, и ему можно научиться: делай именно так, а иначе не получится. Но бывает, что люди делают одно и то же, а результаты противоположные. Все-таки у человека должно быть особое мироощущение, чтобы за ним люди тянулись.
Обнинские ратоборцы
Один из таких людей, несомненно, присутствовал за «круглым столом». Игорь Лизунов, сын офицера, бывший директор школы-интерната в Заполярье, вместе с единомышленниками образовал в г.Обнинске Тульской области казачью общину «Спас». Главной идеей Игоря было создать такую православную среду, в которой христианину можно было бы жить, кормить себя, духовно спасаться и воспитывать детей.
За восемь лет община встала на ноги – действуют свои швейное производство, сельскохозяйственный кооператив, маленькая мастерская по обслуживанию компьютеров, создана иконописная студия, развивается издательское дело, берутся подряды на строительные работы. Члены общины вполне бы могли прокормить себя и свои семьи, но... резонный вопрос – только ли для этого собрались православные вместе?
Чтобы перечислить все дела общины, пожалуй, никакой газеты не хватит. Отмечу лишь некоторые. Условно они подразделяются так – «для взрослых» и «для детей». При общине постоянно проводятся занятия по казачьему ратоборству и ремеслу. В 2004 году их посещали 23 мальчика в возрасте от 5 до 17 лет и 37 юношей и взрослых. Еще 87 мальчиков поступили в обучение по договору с местным лицеем. На летних каникулах был организован спортивно-полевой лагерь – две недели 34 подростка находились в лесу, осваивали методы выживания в диких условиях. А с младшими детьми, еще не доросшими до суровых условий лагеря, общинники организовали выход в лес с ночевкой. В течение того же лета казаки устраивали спортивный лагерь (два раза по неделе) под Оптиной пустынью. Помимо того, был проведен многодневный поход по Карелии, а также поход на катамаранах по рекам Калужской области. Так что все лето у ребят прошло в походах, в которых они жили общинной жизнью, обучаясь дисциплине и взаимовыручке.
– Дети – наше будущее, но и взрослых тоже надо спасать, – рассказывает Игорь. – У нас ведется реабилитационная работа с различными категориями населения. В общину часто приходят люди физически и духовно ущербные, зависимые от алкоголя. Пьют наши мужики, пьют запоем. Становятся негодными для этой жизни. Окружающая среда только подталкивает к продолжению пьянки. Мужчина реализуется в служении, но кому и где сейчас служить? А бывает, что и рад бы послужить, да порастратил, порастерял свои физические и душевные силы.
Община принимает всех. Живут, работают, выполняют по мере сил устав. Кто-то, окрепнув, уходит на работу в мир, кто-то остается, кто-то убегает. Но если даже человек, пивший беспробудно, сейчас срывается временами – это уже результат, это уже начало возврата к жизни, и появляется надежда. Сорвавшихся не осуждают и не выгоняют, им дают шанс...
В конце прошлого года, взаимодействуя с МВД, мы начали патрулирование улиц города. Ребята у нас крепкие, выдержанные, хулиганы относятся к нам с уважением. Получается, мы не только порядок наводим, но и пример подаем молодежи. Приглашаем и к себе на экскурсии – ребята знакомятся с традиционным бытом русской общины.
Что главное усвоили мы за эти восемь лет? Есть разные типы общин. Приходская – духовная сторона там есть, но человек живет в ней только наполовину. Ему же надо где-то деньги зарабатывать, семью кормить. Еще есть монашеская община, где деньги не требуются, но она не для всех. А есть еще трудовая православная община, в которой живут, работают, кормят семью и воспитывают детей, а также – это важное требование – она может защитить себя от внешних угроз. Что-то, конечно, не идеальное, нам удалось построить. Мы готовы поделиться опытом, наши адреса и телефоны можно найти на сайте www.svluka.narod.ru.
Вера и любовь
В заключение нужно сказать, что этот «круглый стол», посвященный общинной самоорганизации, снимали двумя видеокамерами операторы учебного комитета РПЦ. В ближайшем будущем они намерены съездить в общины, снять полноценные учебные фильмы и транслировать их на епархии по системе дистанционного обучения, которое осуществляется через спутниковое интернет-телевещание. Подробности об этом проекте – на сайте www.stv.net.ru. В следующем году в рамках Рождественских чтений будет проведен второй «круглый стол», еще более представительный.
– Какие выводы вы сделали из этого, первого, обсуждения? – спросил я сопредседателя «круглого стола» А.Б. Ефимова.
– Основную задачу мы видели в том, чтобы выявить конкретные черты роста общин, зафиксировать трудности. Но сейчас стало ясно, что нужно подробно изучать каждую общину. Еще мы решили, что, помимо ежегодных собраний, должен действовать постоянный семинар. Если будет на то благословение, откроем его в нашем Свято-Тихоновском институте.
* * *
Опыт общинного устроения бесценен. Как сказал один из священников на «круглом столе», община может стать ядром прихода и жизненной школой воспитания христианина. Совершенным образцом была иерусалимская апостольская община – ученики Иисуса жили единым сердцем, единой мыслью, одной душой. Они спасались сами и обращали в православие других, занимались, как это называется сейчас, социальной работой – кормили нищих, принимали странников. Они любили друг друга, и по этой любви окружающие узнавали в них учеников Иисуса. По многим причинам современные приходы не могут жить так. Не могут дать вдохновляющий социальный пример нашему обществу. Но если бы в каждом селе, в каждом провинциальном городке появилась деятельная православная община, Россия бы преобразилась.
М.СИЗОВ,
фото автора и из архива Обнинской казачьей общины
 | назад |
| вперед |  |
