Современной блаженной Ксенией» назвали её те, кто несколько лет назад был зрителем документального фильма «Прощёное воскресенье». Я была одной из таких зрительниц, со слезами следивших за историей современной подвижницы, которая двенадцать лет в ветхой сараюшке проживала на Немецком кладбище в Москве, – Тамары Павловны Кронкоянц. Она восстанавливала «сиротские могилы», молилась за этих «сироток», на средства, полученные от подаяния, возвела над могилой почитаемого в народе старца Захарии часовню, расчистила от мерзости запустения заброшенную усыпальницу графа Эрленгера с дивным образом «Христос-сеятель» работы К.Петрова-Водкина. И была источником утешения, любви и сострадания для многих и многих людей. Об этом я, полная эмоций, написала в ту пору статью в газету.

Фильм кончается тем, что Тамара Павловна в день прощёного воскресенья просит прощения у своего обидчика, по распоряжению которого было снесено её убогое земное прибежище. У зрителя, полюбившего Тамару Павловну после короткого общения с ней на телеэкране, в душе оставался жгучий вопрос: где она теперь? что с ней?

Теперь я имею возможность ответить на это. Тамара Павловна сама меня нашла. Оказалось, что спустя годы газета с моей статьёй попала ей в руки, она её прочла и попросила свою верную помощницу Ирину пригласить меня в Москву.

«Найдёшь меня в храме Петра и Павла на Яузе», – сказала мне матушка, когда я позвонила ей по телефону. И вот я в Москве, и не только получаю ответ на давний вопрос, что теперь с Тамарой Павловной, но и на более важный: как она смогла понести такой подвиг, какой была её жизнь на кладбище в течение двенадцати лет?

Ответ этот – в подробном рассказе матушки о мытарствах, которые выпали на её долю с самого рождения. Увы, бумага не может передать особенных интонаций Тамары Павловны, её слёз или смеха, приходится изъять из повествования и песни, которыми она постоянно перемежала рассказ о трудном сиротском детстве и юности, и молитвы – ими она предваряла самые трагические истории. Трудно было ей вспоминать свою страдальческую жизнь…

Родилась Тамара Павловна на Украине во время «голодомора», родители её скончались, когда малышке было несколько лет от роду. Попала в детский дом, там и начались её мытарства: мало того что ей, как и всем, приходилось голодать и стынуть от холода, её ещё и особо невзлюбила воспитательница. Имя этой женщины теперь Тамара Павловна произносит с жалостливой интонацией, так и говорит: «Мне её жалко». А между тем из-за этой женщины матушке не пришлось закончить школу, та постоянно её жестоко избивала и, в конце концов, пробила ей голову утюгом.

Потом была война, бомбёжки, опять голод (дети собирали оставшиеся колоски в поле, ловили и ели сусликов) и холод (особенно трудно было без обуви, одна пара на несколько человек). А потом её увели с собой цыгане, выкрали девочку-армянку, внешне похожую на их одноплеменницу. В то время ей было 12 лет. Они посылали её по деревням попрошайничать. Но однажды, когда она выбросила надетые на неё золотые кольца и серьги (не зная, что это драгоценный металл), хозяйка-цыганка её жестоко избила. После чего Тамара сбежала из табора.

И начались одинокие скитания из деревни в деревню, из города в город. Ела и пила, что Бог пошлёт. Ночевала у добрых людей в чуланах, в сараях, на сеновале или на вокзале. Потом нанялась работать в «нянечки». Нянчилась с ребёнком и делала всю работу по дому: вставала в 4 утра, доила и выгоняла на пастбище корову, готовила, стирала, убирала, на огороде работала. Спала по несколько часов в сутки.

Бог послал ей добрую женщину – Валентину Михайловну, которая отнеслась к ней как к дочери. Но потом случилась беда: когда благодетельница уехала в город, её пьяный муж пытался изнасиловать девушку. Крики услышали соседи, случился стыд и позор. Пришлось Тамаре покинуть добрую женщину и завербоваться на Север на лесоповал. Но и там её подстерёг злой дух, опять в виде насильника. И оттуда она бежала, нашла работу «нянечки», но хозяйка вскоре стала замечать, что её работница на глазах поправляется. А бедная Тамарочка даже не подозревала о том, что она беременна… И опять её выгнали, опять начались скитания. Не кончились они и тогда, когда на свет появился первый ребёнок (первенец по вине санитарки в роддоме получил сильнейший ожог), и тогда, когда родился второй сын.

Горькие переживания связаны у Тамары Павловны с детьми. После долгих скитаний по югу и северу России она наконец смогла найти работу в Москве и прописаться в общежитии. Работала много, но дети всё же голодали – время было послевоенное. И вот однажды она решила пойти «просить». Милостыню решила поделить с соседками по общежитию, так простодушно им и сказала: «Ну, посчитайте, сколько я там набрала». Они посчитали и стали возмущаться: «Да тут столько, сколько мы за месяц зарабатываем. А ты – за несколько часов». И написали на неё донос. Тамару Павловну лишили материнских прав, а детей забрали в детдом. Сколько горьких слёз было пролито тогда! Виновницам её мучений стыдно стало, и они написали просьбу о пересмотре дела. Детей вернули, но сердечная рана осталась на всю жизнь…

Вот тогда она и начала ходить в храм, тот самый, прихожанкой которого является и сейчас. Ездила с детьми в Троице-Сергиеву лавру, в Почаев. Там она чудесным образом обрела себе духовного отца. Добиралась в Почаев в первый раз с большим трудом, пришла в храм страшно голодная и у первого попавшегося батюшки попросила дать ей хлебца. А он не дал. Но потом, когда она именно к нему попала на исповедь, он с плачем сказал, что Царица Небесная его обличила за жестокосердие, упал перед ней на колени, просил прощения. А она просила, чтобы он за неё помолился. А он отвечал: «Молиться я не умею. Болезней много».

А потом именно этот батюшка научил Тамару Павловну молиться. Или, вернее, как она говорит, через него «Матерь Божия научила молиться». Хотя она и до этого много молилась и поклоны земные клала, но, по словам матушки, «молитвы мои были пустые» и «поклоны мои были пустые».

При нашей встрече я стала свидетельницей молитвы матушки и была потрясена – такую молитву я видела только у блаженной Любушки Сусанинской: она разговаривает с Матерью Божией, со святыми так, как будто они стоят рядом…
Тамара Павловна после поездки в Почаев устроилась на несколько работ для того, чтобы не только своих детей поддерживать, но и батюшке помогать. Стала она в монастырь посылки отправлять и сама возить гостинцы. Одна из таких поездок и привела её на Немецкое кладбище.

Надорвалась она после того, как однажды дотащила до Почаева неподъёмную сумку. Попала в больницу и оказалась при смерти. И тогда взмолилась ко Господу: «Возьми меня в Свой городок!» Так она называла кладбище. А Господь ей послал неожиданное исцеление. И одна женщина принесла ей книгу про старца Захарию-Зосиму. Она прочла её – и возгорелась душа поближе стать к старчику. Узнала, где он похоронен, пришла на Немецкое кладбище и увидела, что могила его запущена.

Вспомнила, как раньше просила «подаяние Христа ради», и опять встала с протянутой рукой у станции метро – собирать деньги на памятник на могилку старца. Деньги она собрала, крест заказала, да так и не захотелось уходить «из городка». Один из рабочих кладбища сколотил ей сараюшку, и стала она там жить.

«С крысами, с мышами, с осами, с муравьями, так и жила», – вспоминает Тамара Павловна. А верная Ирина добавляет: «И босая Тамара Павловна ходила в мороз, и дождик через щели в крыше попадал в келью, и по ночам страхования бывали, и обворовывали келью (а что возьмёшь – самовар да бедную посудку). А она молилась день и ночь – вся стена была в бумажных иконах». Тамара Павловна добавляет: «Такая радость была там. Сколько чудес я там видела».

А с тем обидчиком она не только примирилась, но и полученные от добрых людей деньги ему отнесла: попросила, чтобы, когда она умрёт, похоронил он её неподалёку от старца Зосимы.

Не бывает теперь Тамара Павловна на Немецком кладбище, но верит и ждёт, что «старец возьмёт меня в свою келью на Небе».

Двенадцатилетнее служение на кладбище кончилось для Тамары Павловны шесть лет назад, но я уверена, что её служение людям не прекратилось, а стало ещё более важным. Это я почувствовала, когда Тамара Павловна показывала мне свой храм. Он стоит в самом центре Москвы и – она права – действительно похож на корабль. Стоит на горке, а вокруг цокольного этажа, у абсиды, сделана большая площадка, которую матушка назвала палубой. Когда стоишь на этой «палубе», кажется, что храм-корабль рассекает воды «моря житейского». И тут Тамара Павловна молится не только за прихожан, за тех, кто её попросит, но и за весь город. Да и больше того – за Отечество наше. Просто молится, простыми такими словами. И всех любит.

Когда мы уже прощались, матушка меня спросила: «Ну, дали мы тебе хоть немного любви?» В первый раз в жизни я услышала такой вопрос.

А потом она пошла меня провожать, и долго мы не могли расстаться, хотя я и напоминала о том, что ей с больными ногами тяжело со мной идти, а потом ведь ещё домой ехать надо. Живёт матушка теперь на окраине Москвы. Это ведь тоже подвиг при старческих немощах – ездить через весь город в «свой родной храм, где на стенах всё Евангелье, где столько чудес бывало». Это подвиг любви, которому Тамара Павловна верна всю жизнь.

В заключение хочу сказать, что и в жизни Тамара Павловна выглядит так же, как в фильме: за её скромным обликом – в рабочем халате с фуфайкой-безрукавкой сверху, в типичных «бабушкиных тапочках», в простом платке – скрывается необычайная сила духа. Об этом свидетельствуют сильный музыкальный голос Тамары Павловны, отличная память, живой интерес к жизни и даже весёлость.

Дорогие читатели, помолитесь, пожалуйста, чтобы получилось написать о жизни «современной блаженной Ксении» не только эту малую заметку, но и книгу.