ДОБРОСЛОВ
СОЛНЦЕ ПРАВДЫ
Трудно говорить о Пасхе и о пасхальной радости в скорбные дни Великого поста. Но память хранит переживания прошлых лет, утешая: «Поскорби ещё немного, потерпи – и Пасха, Воскресение Христово – праздник праздников и торжество торжеств, непременно придёт. Печаль сменится радостью. Ведь когда, как пишет евангелист Матфей, Он воскрес, наш Спаситель, то повелел: «Радуйтесь!»
Этому нужно учиться непрестанно. Вспоминается, как минувшей осенью целый месяц, наверное, не было солнца, всё заунывало – и природа, и люди. На кладбище в часовне я спрашивал людей: «Ну что здесь, на земле, хорошего? Скорей бы уж туда, где райская погода и райские отношения с небожителями, угодниками Божиими». Даже опрометчиво заявил, что и лечиться больше не стану, чтобы скорее попасть туда. И сейчас, вспоминая об этом, всё думаю: а ведь солнце было, но скрытое за облаками. А как трудно было без него! И с ужасом подумал о тех, кто живёт и не имеет общения с более важным и необходимым Солнцем, сотворившим наше земное светило, с Солнцем правды – Христом, в Котором всякая власть и на Небеси и на земли. Господи, Ты всё можешь, озари светом Твоим Святым всех нераскаянных грешников, живущих в суете. Это из-за суеты и грехов люди не знают Тебя так, как солнца не видят из-за облаков, хотя оно по-прежнему в небе.
Всякий раз на Пасху вспоминается: Бог с нами, и если мы Его не видим, то лишь потому, что Господь сокрыт пеленой наших грехов. В детстве всё было как-то солнечнее. Никогда не забуду, как праздновали мы Воскресение Христово в своём селении. Я тогда ещё не ходил в школу, не ведал, что «Бога нет», и поэтому радовался со всеми, одетый во всё светлое, лучшее. После разговения мы, дети, убегали на луга. Там, где берег речки Илыч уже обнажился от снега, где появились проталины, мы бегали босиком по первой траве. Соскучились за зиму по земле. С собой у нас непременно была икона – понимали, что без неё праздник не праздник. Там стояла огромная, невообразимых размеров ель, мы иной раз человек по двадцать на неё залезали обдирать смолу на жвачку. На этом дереве мы и укрепляли образок. Разводили костёр, доставали кто что принёс с собой: пасхальные яйца, вареники, блины. Так было в детстве.
А свою взрослую жизнь я могу разделить на две части. Первая – это жизнь ветхозаветного человека, человека земного, когда проблемы и препятствия убивали, раздражали, делали жизнь несчастной и, всего ужаснее, бессмысленной. Вторая часть – христианская, особо трудная в духовном младенчестве, когда человек пытается осмыслить слова святого псалмопевца «Жертва Богу дух сокрушен», когда пытаешься изгнать из своего сердца гордыню, тщеславие, самомнение, самонадеянность, шкурные интересы, всяческую трусость (я всего боялся, например выглядеть вороной белой). И тогда со временем «духом владычным» жить становится радостно, проблемы и препятствия уже не убивают, а совершенствуют мою бессмертную душу. Её наполняют тихая радость и восторг от сознания того, что я – Божий. И заботит не смерть и тлен, а Воскресение и благодатное Небо.
Вспоминаю первую свою Пасху в качестве священника. Тогда я служил в Кылтовском женском монастыре. Накануне, в Великую субботу, мы освящали куличи, люди уже радовались, а у меня скорбь, как заноза в сердце. Не хочется никого видеть и слышать, в монастыре бедно и скудно, на стол поставить нечего. На нескольких автобусах к нам приехали воспитанники агрошколы-интерната во главе с Александром Александровичем Католиковым, другие паломники подтянулись. Даю возглас, начинается крестный ход, а радости нет. Завершаем крестный ход на паперти храма пением: «Христос воскресе из мертвых, смертью смерть поправ и сущим во гробех живот даровав!» Скорбь растворяется, вытесняется не просто радостью, а восторгом. Служба, которая длится около четырёх часов, превращается в один счастливый миг. Садимся за праздничный стол, разговляясь гусём и крашеными яйцами, которые привезли паломники. Желаю всем ангела за трапезой, но Сан Саныч не расслышал и понял так, что я его ребят назвал ангелами. Начал слегка возражать, но мы с матушкой Стефанидой заверили Католикова: «Ваши дети и правда как ангелы». Разъехались паломники, когда на улице было ещё темно. Можно было подумать, что мне всё это привиделось, но мусор на полу, радость в душе и горы самой лучшей еды на столах свидетельствовали, что всё было на самом деле.
Следующую Пасху я встретил в кочпонском храме. Перед службой мы в алтаре обменялись подарками, я помирился с отцом Борисом, так что камень с души упал. Отслужили замечательно, а потом появилось огорчение. Дело в том, что отец настоятель отправил меня на городское кладбище. И, хотя я согласился, всё во мне протестовало, ведь по уставу люди на Пасху туда не должны ходить. Стал думать, как укрепиться. Вспомнились слова Святейшего Патриарха Алексия, что там, где люди, там должен быть и священник. Но можно ли это отнести к моему случаю? Уверенности в этом не было. Пришла она как-то сама собой, без объяснений и обоснований. Когда освящал куличи в храме, я понял: «И на кладбище их можно освящать, можно и нужно». Днём, взяв с собой святой воды, поехал. Народу на кладбище было море, едва ли не полгорода здесь собралось. Мне отвели место у ворот, и, облачившись, стал я окроплять народ с возгласом: «Христос воскресе!» Люди, шедшие мимо, отвечали поначалу как-то неуверенно, тихо, а потом всё громче и громче, и вот уже всё кладбище, от краю до края, от дороги до леса, возносило к Небу: «Воистину воскресе!» Происходящее захватило даже милиционеров, которые стали носить из больницы вёдра с водой. Я плескал в эту обычную воду немного святой и кропил, кропил четыре часа кряду, хотя онемела рука и облачение промокло насквозь, но слишком велик был подъём.
Это событие потрясло меня. Три ночи я не мог уснуть от радости и волнения, в каждой клеточке моего тела звучало: «Христос воскресе!» – и откликалось: «Воистину воскресе!» И плоть моя эту радость носить устала. Появились боли в груди, и отец Филипп (Филиппов) повёл меня на обследование. Врачи обследовали и заключили: «Радоваться так больше не смей. Принимай успокоительное». Удивительно. Оказывается, здесь, на земле, в юдоли плача, мы даже радоваться в полной мере не можем. А там, на Небесах, нас ждёт радость нескончаемая. Христос воскресе!
 | назад |
| вперед |  |
