РАССКАЗЫ НАШИХ ЧИТАТЕЛЕЙ

НЕСЛУЧАЙНАЯ СЛУЧАЙНАЯ ВСТРЕЧА

Добрый день, дорогие друзья. Случайно нашёл в Интернете вашу газету и зачитался рассказом Нины Павловой о батюшке Иоанне (Крестьянкине). В семье моих друзей тоже было событие, с ним связанное. Жаль, закончилось оно так, как закончилось… Об этом рассказ, который я высылаю вам.

С уважением, Леонид ГАРКОТИН

_______

Телефонный звонок был совсем не вовремя. Марина готовилась к предстоящей через три дня беседе с руководителем одного из департаментов столичного правительства. От этой встречи зависело будущее организации, где она работала заместителем генерального директора. Генеральный доверял ей полностью и поэтому со спокойным сердцем отбыл на отдых в Лондон, уверенный, что с порученным делом Марина справится лучше, чем он сам.

Услышав в трубке бодрый голос давней подруги Людмилы, Марина сразу же подумала, что ещё одна проблема сейчас упадёт ей на голову. И не ошиблась. Людмила тоном, не терпящим никаких отговорок, известила: «Едем в Псково-Печерский монастырь. Отъезд сегодня в 22.30. Утром служба, потом обед, экскурсия в пещеры и в храмы. Возвращаемся завтра ночью. Встречаемся в 22.00 у метро. Пока».

Ошарашенная сообщением и возмущённая, Марина тут же набрала номер телефона подруги, заранее зная, что она не ответит. Послушала с полминуты длинные гудки, положила трубку на аппарат и продолжила готовить материалы. Времени до отъезда было достаточно: можно ещё поработать, потом заехать домой, переодеться в подобающую одежду и предупредить детей и мужа о поездке.

Она мысленно ругала подругу, но и рада была тому, что та иногда заставляла её встряхнуться, просто забыть о делах и уехать куда-нибудь на денёк.

*    *    *

Монастырь поразил своим величием, покоем и чистотой. Службу утреннюю слушали они сквозь дремоту вполуха, зато завтракали с удовольствием.


Архимандрит Иоанн (Крестьянкин)

Пещеры посмотреть не удалось (по каким-то причинам туда не пускали), осмотрели лишь расположенный на высоком холме Михайловский собор. Прошлись по ухоженной монастырской территории, потом решили погулять сами, без экскурсовода. Отделившись от группы, увидели такую картину: старенький батюшка в окружении большой толпы быстро двигался навстречу им, что-то отвечая сопровождавшим его паломникам, но вдруг резко осмотрелся, как бы кого-то желая найти, и, остановившись рядом с подругами, обратился к Марине:

– Ты, милая, молись и жди. Одарит Господь Бог подарком дорогим и нежданным, совсем неожиданно одарит, – и посмотрел взглядом добрым и участливым, а потом строго добавил: – Не отвергни только дар этот и с благодарностью прими. А теперь ступай! – быстро осенил её крестным знамением и также резко и стремительно развернулся и продолжил путь.

Стоявшая рядом пожилая женщина, с благоговением и восторгом воскликнула:

– Радуйся, касатушка, сам батюшка Иоанн тебя отметил! – перекрестилась и низко поклонилась вслед удаляющемуся с толпой батюшке.

Подруга с сарказмом заметила:

– Ну вот, видишь, не зря ехали в такую даль. Какой-то батюшка Иоанн дар тебе пообещал. В Москву приедем, может, в мэрию на работу пригласят, так ты уж не отказывайся, глядишь, и меня пристроишь. Пойдём к выходу, насмотрелись благодати, пора и за дела. Да и курить очень хочется.

Подруги вышли за ворота святой обители, достали сигареты, Марина щёлкнула зажигалкой, но огонь не высекался. Людмила порылась в сумке, достала свою зажигалку – результат был тот же. Недоуменно пожав плечами, они убрали сигареты и направились к автобусу.

В дороге все быстро затихли и уснули. Мирно и спокойно посапывала на Маринином плече Людмила. А Марине не спалось, было как-то неспокойно и тревожно: и незапланированная поездка эта, и неизвестно откуда взявшийся какой-то батюшка Иоанн с бессмысленными предсказаниями. Не верила всему этому Марина и пыталась отогнать от себя и мысли тревожные, и стремительный образ встретившегося ей священника. Наконец усталость взяла своё, и Марина незаметно уснула.

По прибытии домой в себе перемен особых она не ощутила, лишь на третий день с удивлением заметила, что за это время ни разу не доставала пачку с сигаретами, чтобы закурить. Обескураженная, позвонила подруге и поделилась с ней своим неожиданным открытием. Людмила посмеялась и посоветовала выбросить дурь из головы, покурить и заняться делами. Марина последовала совету подруги лишь отчасти: курить не стала, а делами занялась, благо их накопилось достаточно много.

Дни летели быстро; ответственная работа, муж, дети поглощали всё время. За делами да за хлопотами Марина быстро позабыла и о поездке в Псково-Печерский монастырь, и о мимолётной встрече с батюшкой Иоанном, а вспомнила о ней опять же неожиданно вот при каких обстоятельствах.

В её кабинет вошла немолодая женщина немного странного вида: одетая так, словно пришла в храм, а не в официальное учреждение. Изложила свою просьбу и, не ожидая решения по ней, продолжила с воодушевлением говорить о каком-то батюшке Иоанне, к которому она ездила уже в четвёртый раз и по совету которого и пришла сюда. Марина вежливо слушала посетительницу, пытаясь деликатно остановить поток её красноречия, так как пришло время идти на совещание к руководителю.

Неожиданно сам начальник вошёл в кабинет и сразу же удивлённо обратился к посетительнице:

– Римма, а ты что у нас делаешь?

– Ой, батюшки, Толя! Вот так встреча! Бывает же такое, я по совету батюшки Иоанна пришла сюда со своей проблемой, а тут ты, как будто и тебя он сюда направил.

Проблема Риммы была тут же решена, а Марина из восторженной беседы руководителя с его давней приятельницей и сокурсницей наконец-то узнала, к своему великому стыду, о знаменитом отце Иоанне (Крестьянкине), случайно или, наоборот, совсем не случайно встретившемся ей в Псково-Печерском монастыре.

С Риммой они быстро подружились, вместе стали ходить в храм, подолгу и с увлечением обсуждали прочитанные книги и наставления святых отцов. Вот только ещё раз съездить и повидаться с отцом Иоанном никак не получалось.

Сыновья, ездившие в гости к бабушке, Марининой свекрови, однажды привезли её в Москву. Бабушку мучили приступы сильных головных болей, врачи и лекарства не помогали, старушка страдала и по вечерам тихонько плакала. В один из таких моментов и застала её невестка. Она бережно уложила бабушку на диван и стала осторожно гладить руками по голове, про себя читая все молитвы, которые знала наизусть. К удивлению её, свекровь крепко заснула, а через час проснулась бодрой и радостной. Процедуру решили повторить и на следующий день, и в последующие. Через десять дней бабушка о кошмарах этих забыла и, поблагодарив Бога и невестку, засобиралась домой.

Поражённая нежданно открывшимися способностями, Марина испробовала их и на других своих родственниках. Результаты были положительные, больным становилось легче, болезни отступали.

Близкие подруги на Маринин рассказ отреагировали по-разному. Людмила восхищённо выдала:

– Видно, не зря ты, подруга, в церковь зачастила. Надо же, прав оказался тот батюшка из монастыря. Вот и дар тебе Бог послал! Пользуйся на радость себе и людям! Клинику с тобой откроем – я буду деньги собирать, а ты народ лечить!

Римма же с опаской и испугом сказала:

– Ой, Марина, осторожно к этому отнестись надо. Дар-то он, конечно, хорошо, но что-то тревожно мне за тебя. Батюшку Иоанна спросить бы не мешало.

Батюшку не спросили. Римма срочно улетела в Хабаровск к сыну, семье которого потребовалась помощь матери, а Марина с батюшкой Иоанном лично знакома не была.

Клинику Марина не открыла, но людям, обращающимся за помощью, не отказывала. Денег за лечение не брала, мудро и твёрдо решив: если Господь даровал, то, значит, для чего-то оно необходимо.

Жизнь продолжалась, и всё было хорошо: на работе – уважение, дома – порядок и благополучие, дети – успешны, востребованы и ждут прибавления в своих семьях.

На свой день рождения Марина собрала всех свои родных и близких. Звучали тосты, похвалы имениннице– радовались они за неё вполне искренне. Марина мысленно благодарила Господа Бога за детей, за друзей и за то, что даровал ей счастье великое – любить и быть любимой. Она с обожанием смотрела на мужа – верную и сильную свою опору.

Наутро, как обычно, решила приготовить кофе. От прежде приятного аромата Марину замутило. На работе, когда помощница предложила чашечку кофе, история повторилась. Началось невыносимое: почти каждый второй запах вызывал отвращение и тошноту.

Опытный терапевт в поликлинике покачал головой и направил Марину к специалисту, который поставил точный диагноз:

– Вы, дорогая моя, беременны, а состояние ваше – токсикоз, – и продолжил: – Вот направление на аборт.

Он протянул ей белую бумажку с жирной печатью, почему-то она, печать эта, врезалась ей в память. Она смотрела на эту печать с каким-то отупелым ужасом: в её голове всё застыло, она не слышала врача, а только видела его шевелящиеся губы и раздражённое лицо. Наконец слух вернулся к ней.

– …На сорок шестом году, дорогая моя, не рожают, а внуков нянчат. Внуки-то есть?

– Ждём, – машинально ответила Марина, взяла из рук доктора страшную бумажку и вышла из кабинета.

Домой она ехала как в тумане, мысли не выстраивались, а летали мелкими обрывками, решение не приходило, разум не включался.

Муж с тревогой в глазах встретил её, помог раздеться, усадил за стол, поставил чашку горячего крепкого чая, сел напротив и приготовился слушать. Глотая чай вместе со слезами и глядя на мужа с надеждой, она подробно рассказала о визите в поликлинику. Уж он-то поймёт и поддержит: и если скажет, что надо рожать, она с облегчением разорвёт бумажку с печатью и выбросит в мусор.

Муж повёл себя совсем не так, как она ожидала. В первый раз в жизни она увидела, что он испугался. И испугался не ответственности за зародившееся чудо, а реакции окружающих. Он не кричал, он шипел:

– Не вздумай ничего говорить детям! У нас невестки вот-вот родят, а тут сюрприз – беременная бабушка! Стыд! А что на работе твоей скажут? Немедленно иди на аборт.

С этими словами он оделся, хлопнул дверью и ушёл. Вернулся через час пьяный.

Людмила была так же категорична, как и муж. С Риммой посоветоваться было невозможно – она ещё не вернулась из Хабаровска. Старенький батюшка участливо, но строго наставлял:

– Господь Бог знает Сам, матушка моя, когда нас поощрить, а когда и поучить. За веру твою и за дела добрые и награду тебе дал. На мужа не серчай, муж в семье хозяин, моли Бога – и смягчится он, и поддержит тебя. Родишь, и утешение вам в старости будет. Так-то, матушка моя.

Две последующие ночи Марина не спала, она даже молиться забывала. Мысли терзали и трепали её душу, сердце болело и ныло, днём беспрестанно звонила Людмила, ругалась и гнала её в больницу.

*    *    *

…На третий день верная подруга ждала её у операционной. Марина появилась как тень, бледная и отрешённая. Они вышли на улицу. Всё так же шумела Москва, ехали машины, сновали пешеходы. Ничего вокруг не изменилось. Ярко светило солнце, но Марина чувствовала, что светит оно не ей, и даже дома встретивший бабушку годовалый Ванька, сын племянницы, не улыбнулся ей и не бросился, как всегда, навстречу, а скорбно и тревожно замер посреди прихожей. Она погладила ребёнка по голове и прошла к себе в комнату. Муж крепко спал поверх покрывала, даже не сняв верхнюю одежду.

Мир и в самом деле потускнел, всё переменилось у неё. Муж из надёжной опоры на глазах превращался в трясущегося алкоголика. Начались интриги на работе, так что в конце концов с работы пришлось уйти. Круг друзей и добрых знакомых резко сузился.

Борьба за мужа и поиск достойной её квалификации работы отнимали много сил и здоровья. Марина так же, как и прежде, усердно молилась, регулярно ходила в церковь, подолгу стояла на коленях перед образами, но на душе не светлело. Частые боли в области сердца беспокоили её, но тревоги не вызывали, пока однажды при очередном сильном приступе дети не вызвали неотложку.

Женщина-врач, осмотрев и прослушав Марину, категорически посоветовала ей немедленно обратиться к онкологу.

Она не сдавалась, спокойно и настойчиво боролась с болезнью. Тяжёлая операция привела лишь к временной передышке, вскоре болезнь вернулась. Она понимала, что уходит. Уже когда не могла вставать, она попросила пригласить священника. Пришёл тот же старенький батюшка, к которому она ходила последние пять лет на службы и на исповеди.

Долго и подробно Марина рассказывала ему про жизнь свою, стараясь ничего не пропустить, слово в слово передала случайную встречу с отцом Иоанном и все последующие события. Когда закончила говорить, глаза старого священника были полны слёз и искренней скорби. Перед тем как произнести слова разрешительной молитвы, он сокрушённо сказал:

– Эх, матушка моя, не послушалась ты праведника отца Иоанна, истинный дар Божий отвергла, не разглядела, пересудов испугалась… Ну да что теперь говорить. Бог милостив, молись, матушка моя, и я за тебя помолюсь.

Сын проводил священника до машины и уехал по своим делам. В квартире осталась Людмила. Тихонько заглянув в комнату, увидела, что Марина крепко спит. Вернулась в кухню, включила чайник и тут же ринулась обратно, услышав доносившиеся из комнаты громкие рыдания.

Увидев подругу и немного успокоившись, Марина, всхлипывая, рассказала, что во сне она видела свою неродившуюся дочку. Белокурая кудрявая девочка тянула к ней ручки и жалобно звала: «Мамочка, мне страшно, я хочу к тебе!» Марина бросилась к ней, бежала, спотыкалась, падала, снова бежала, и казалось, что вот сейчас достанет её, схватит, прижмёт к себе, согреет, отдаст всё своё тепло, зацелует, заполнит любовью своей, но в самый последний момент девочка отдалялась и снова с глазами, полными страха и мольбы, тянула к ней тонкие ручки и звала её, свою самую лучшую и милую маму – приди, возьми, согрей и спаси!

Умерла Марина на рассвете следующего дня.