| 37 | Русский Север |
НА КАРЕЛЬСКОЙ ЗЕМЛЕ
“Страной голубых озер” обычно называют Карелию. Но она всегда славилась не только этим, а удивительными по красоте храмами.
Вспоминается такой эпизод: по дороге на Ведлозеро едет автобус, за окном тайга, и вдруг среди леса – церковь. Один из пассажиров просит остановить автобус... и минуты три стоит изумленный перед деревянной стройной церковкой, в которой все до единого бревнышка – само совершенство. Никто, ни водитель, ни пассажиры не торопили заглядевшегося попутчика. Понимали...
Какой же дар знания красоты дал Господь жившим на этой земле карелам и русским. Здесь (а не в соседней Финляндии) сохранил народ удивительно светлый карело-финский эпос “Калеваллу” – историю о победе добра над злом. Почему-то здесь, в Олонецком районе (а не на Владимировщине, не в Муроме) была записана большая половина былин, ныне известных каждому ребенку, – о добрых богатырях Илье Муромце, Алеше Поповиче... Чем же так особенна эта земля? Так сложилось в истории, что православие здесь утвердилось исстари. Это были первые северные пределы, освоенные древними новгородцами. И здешние карелы были первыми из финно-угров, кто принял Христову веру. И в следующие века не оскудевала эта земля подвижниками. Но это было в прошлом.
Сегодняшний же разговор – о дне настоящем. Интервью нашей редакции дал епископ Петрозаводский и Олонецкий МАНУИЛ.
– Владыко, Ваш край большинство людей знают по Валааму и острову Кижи, на котором собраны уникальные памятники деревянного храмового зодчества. И все... Какие еще святыни есть в Карелии, куда мог бы поехать паломник?
– Что касается Кижей, то там уже не просто музей, а есть и действующая церковь. Хотя, конечно, остров этот привлекателен более для туристов, чем для православных паломников. Если же говорить в целом о Карелии, то святынь у нас много. Связаны они, в основном, с подвижничеством преподобного Александра Свирского и его учеников. Сам монастырь преп.Александра до 1924 года тоже был у нас, а сейчас он на территории Ленинградской области. Климат у нас суровый, и сюда шли спасаться в молитвенном уединении многие подвижники. До революции на земле Олонецкой губернии, так назывался наш край, действовало 20 монашеских обителей. Не считая Соловецкого и Валаамского монастырей, все это были небольшие пустыни, причем находились они в труднодоступных местах. Две такие пустыни ныне возрождены, там продолжается молитвенная жизнь. Добираться до них сложно, но обетники, просто паломники, все-таки туда ездят.
– А где они находятся?
– Пустынь преподобных Геннадия и Никифора Важеозерских – около Олонца. Приехав в Олонец, можно спросить, как добраться до Интерпоселка, и там покажут. Название такое монастырь приобрел в 20-х годах, когда в его стенах была организована коммунистическая интернациональная община, колхоз, одним словом. Сейчас монастырь возвращен епархии, там две монахини и две послушницы. Службы совершаются в деревянном летнем храме, освященном еще в 1892 году. Освящал его праведный Иоанн Кронштадтский, когда останавливался там по пути в Суру (подробнее об этой обители читайте на стр. 6 – ред.).
Вторая пустынь, мужская, находится на Муч-острове – это в очень труднодоступном месте, нужно 16 километров плыть на лодке по болотистой реке от Гакугсы, а потом еще по бурливому Муромскому озеру. Есть и пешая дорога в обход озера, но она заболотилась и непролазна. Подворье монастыря, где можно лодку взять и проводника, находится в поселке Гакугса Пудожского района, это на побережье Онежского озера. Редкие паломники ходят туда из Вологодской и Архангельской областей, как раз по берегу Онежского озера до подворья, а там уж их подвозят. Лучше добираться, конечно, летом, потому что весной и осенью река непроходима и монастырь отрезан от большой земли. Иноки живут без электричества, без телефонов и телевизоров, ничто не мешает... Там и святые мощи преподобного Лазаря Муромского, основателя обители – современника Сергия Радонежского. Очень духовно там побывать.
– В вашем кафедральном соборе в Петрозаводске есть еще одна святыня – мощи преподобного Елисея Сумского. К сожалению, нигде, в том числе и в соборе, я не смог найти книжки с его жизнеописанием.
– О преподобном Елисее, действительно, мало известно. Он был первым учеником Зосимы Соловецкого, по всей видимости, карел, из местных. Сумским его прозвали по селу Сумпосад, что и посейчас стоит в Беломорском районе. Однажды этот инок соловецкий отправился на материк с рыбой и попал в сильный шторм. Дав обет принять на себя великую схиму, он благополучно добрался до берега, до Сумпосада – и там, в Никольской церкви, был пострижен иеромонахом в схиму. После смерти его были чудотворения от мощей. В 20-х годах нашего века они исчезли, комиссары их куда-то увезли. А в 90-м году мощи случайно обнаружились – в Петрозаводске, в чулане краеведческого музея. Это, конечно, была ужасная картина – в пыли, в паутине. Но открыли крышку раки, и всех нас пронзило удивительное благоухание.
– И еще у вас есть в соборе икона, мне сказали, чудотворная...
– Да, святой образ Божией Матери Скоропослушницы. Люди приходят к ней в Крестовоздвиженский собор и, по вере своей, получают исцеления. Написана икона в 1872 году и была дана Олонецкой губернии в дар Священным Синодом – в укрепление духовное, в виду смут, связанных с расколом. У нас ведь на Выгу и на Лексе был всероссийский центр старообрядчества – Выгорецкое общежительство, со своей староверческой академией, мастерскими, монастырями и скитами. Влияние на народ было сильное.
– Везде по северу, не в пример Средней полосе, разрушено много храмов. Наверное, та же картина и у вас?
– У нас отличие в том, что мало было городов и в основном строились деревянные храмы. Ломать их было проще, да и сами они из-за ветхости в советское время приходили в негодность. Некоторые храмы вывезли на Кижи, например, церковь Воскрешения Лазаря Муромского монастыря, поставленную еще отцом основателем. Сейчас монашеской братией под церковь переоборудован храм-шатер, внутри которого стояла Лазаревская церковь.
Всего в епархии сейчас 35 действующих храмов, в основном деревянных. Четыре храма в самом Петрозаводске, в центре, и еще восстанавливаются на окраинах. К концу года надеемся освятить собор Александра Невского. Это большой собор, он будет главным в Карелии. Долгое время в нем находился Республиканский краеведческий музей, и сейчас здание перестраиваем в первоначальный облик, уже подняты купола, установлены кресты. Работы ведутся, в основном, за счет городских средств. С главой Петрозаводска Сергеем Леонидовичем Катанандовым у нас хорошие отношения, и вообще скажу, он достойный человек.Надеемся и на помощь правительства республики. А вот с депутатами законодательного собрания Республики Карелия нет взаимопонимания.
– На территории Вашей епархии находится ставропигиальный Валаамский монастырь, подчиняющийся напрямую Святейшему Патриарху. Как с ним у Вас сложились отношения, часто там бываете?
– Довольно часто. В Сортавале, где находится подворье монастыря, есть храм нашей епархии, Никольская церковь. Кстати сказать, очень красивая, построенная известным архитектором на средства купца Елисеева. И ко мне в Петрозаводск валаамцы приезжают – на рукоположение, по благословению Святейшего Патриарха.
– Вы их постригаете в монахи?
– Монастырем по благословению Святейшего Патриарха управляет архимандрит Панкратий, он и совершает монашеские постриги. Я рукополагаю только в священный сан, в иеромонахи. Так что на Валааме много моих ставленников, и, надеюсь, братия молится за меня .
Фактически все священники в епархии поставлены мной, за исключением двух, старейших. В основном все местные, есть питерские, из других городов. Сейчас в Карелии сорок батюшек, в их числе игумен, три иеромонаха, есть шесть монахов, около десятка послушников. Два иеромонаха служат на приходе, один – отец Павел – благочинный Муромского монастыря. Была прекрасная ему замена – иеродиакон Симеон, да случилась беда, утонул он в Муромском озере, когда сети проверял. На все воля Божия...
– Владыко, получается, Вы давно здесь служите?
– Да не сказал бы, что давно, с 87-го года. Просто до моего приезда здесь постоянных священников почти что не было, а только приезжающие, семинаристы. И епархии не было. Последним до меня служил здесь владыка Венедикт (Пляскин); когда его в 49-м перевели в Сибирь, то епархию присоединили к Ленинградской митрополии. Тогда, после войны, действовали в Карелии восемь храмов, после Хрущева – четыре: два в Петрозаводске, по одному в Олонце и Сортавале. Только в 85-м году открыли еще четвертый – в Сегеже. Людям трудно сейчас вернуться к корням, к вере, но постепенно храмы наполняются.
– Расскажите, пожалуйста, как Вы пришли к вере.
– Я питерский, родился в простой семье. До двадцати лет в Бога не верил. Но вот что произошло. 1 мая 1970-го года я опоздал на первомайскую демонстрацию, в колонну завода ЛОМО, где тогда работал. Опоздал, и на Литейном зашел в Спасо-Преображенский собор. Признаться, просто так зашел, от нечего делать. И вдруг так хорошо почувствовал себя душою здесь... Девятнадцать лет мне было тогда, готовился поступать в ЛИТМО. И вдруг все перевернулось – стал я ходить в Александро-Невскую Лавру на службы, через два года поступил в Ленинградскую духовную семинарию, потом в академию. 1 января 1975-го митрополит Никодим постриг меня в монашество.
– А как дальше сложилось Ваше служение?
– Преподавал историю Церкви в Лениградской духовной академии, был настоятелем академического храма. В 1980-м году направили в Карелию, и был я здесь благочинным двадцать месяцев. Так что я эти края уже тогда хорошо знал. Потом назначили секретарем Петербургского епархиального управления, ректором духовной академии. В 86-м я попал в тяжелую автомобильную катастрофу и не знал, смогу ли дальше служить. Но через год вернулся в Карелию, уже архимандритом, а с августа 90-го – в архиерейском сане. Тогда же и епархию здесь открыли.
– Карелия – республика национальная. Владеете ли Вы карельским языком?
– Немного понимаю, надеюсь изучить получше. Знаю отчасти и финский. Языки очень похожие.
– Наверное, Вы часто общаетесь с православными в Финляндии?
– У нас нормальные отношения. После 89-го года, когда границу открыли, нередко туда езжу. В Финляндии около шестидесяти православных священников и более половины из них знаю по именам. Поддерживаю связь с владыкой Иоанном, архиепископом Карельским и всея Финляндии. Правда, есть сейчас сложности в связи с событиями в Прибалтике, архиепископ Финляндский был назначен Константинопольским Патриархом управлять частью православных приходов в Эстонии. Но, кажется, недоразумение рассеялось.
– Получается, есть два православных Карельских епископа?
– В Финляндии есть обширная губерния, называемая Северной Карелией, и живут там в основном православные.
– У нас в Коми часть национальной интеллигенции стала “ориентироваться на Финляндию”, и почему-то именно на протестантскую Финляндию. Председатель коми национальной партии даже приняла лютеранство, хотя раньше была неверующей, и постоянно приглашает в Коми лютеранских проповедников.
– Что ж, удивительно для коми. С их великой 600-летней православной историей.
Впрочем, в стране Суоми тоже есть свой национализм. Интересно, что лютеранские проповедники, приезжая к нам в Карелию, помогают только своим финнам. А вот к ингерманландцам, которые создали у нас такую же лютеранскую общину, относятся почему-то прохладно. И не знаю, кем бы почувствовал себя коми, если бы родился и жил там, в Суоми. Что меня удивило, когда я стал знакомиться с тамошними священниками, – что они представлялись как финны. А ведь они карелы по национальности. Там все называют себя финнами. Хотя, начиная с 90-х годов, национальное сознание карелов начало оживать, – причем, на православной основе.В городе Иисалми, например, создан центр карельской культуры “Эвакку Кескус”, при нем действует храм Пророка Илии. Настоятель его, протоиерей Элиас Хууринайнен, как раз и является создателем национального центра. А в городе Нормыс возник карельский культурный центр “Бомба”, по фамилии когда-то живших в Суоярви купцов Бомниных. В Нормыс из Суоярви, из нашей Карелии, перевезли дом этих купцов, сделали музей. Купцы эти были настоящими православными людьми, отличались благочестием. Память об их жизненном укладе, мировоззрении – помогает нормысским карелам оставаться карелами. Сейчас активно развиваются общества побратимских городов, финские и российские карелы ездят друг к другу. Причем, дружат не просто люди, а целые православные приходы, например, с нашей стороны – Олонецкий, Суоярвский. Праздники совместно проводят.
– А у нас, в Коми, почему-то приглашают оттуда не православных, а протестантов.
– В самой Финляндии православные и лютеране имеют одинаковый статус, оба вероисповедания считаются государственными. Показательно это в городе Йонсуу: там центральный проспект называется “Церковная улица”, и одним концом он упирается в лютеранский храм, а другим – в православный. Каждый гражданин, финн или карел по закону отчисляют один процент с доходов на религию. И право каждого причислить этот госналог на одно из двух вероисповеданий. На эти средства потом строятся храмы, совершается благотворительность. Православный епископ получает зарплату из госбюджета. Правда, батюшкам зарплату не платят, они существуют за счет приходов. Но и приходы живут, сравнительно, неплохо, находят средства помогать братьям по вере.
Когда открыли границу и понаехали к нам разного толка проповедники, вдруг сообщают мне из одного приграничного района: “Владыка, нас в финскую веру крестили!” Что, думаю, за “финская вера” такая? Оказывается, православные финские священники на джипе по селам ездят, проповеди на карельском языке говорят, народ крестят. Им-то ближе до тех отдаленных приграничных деревень, чем мне. Звоню в Финляндию архиепископу Иоанну... И сделали мы так, с благословения Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия II-го. Теперь у финского владыки в соборном алтаре лежит мой антиминс. Когда намечается поездка с “той стороны” на мою территорию, то они уведомляют меня факсом, я отвечаю, у своего владыки они берут благословение и мой антиминс, и с ним едут, на нем и служат Божественную литургию. Еще одно условие я поставил, чтобы финские батюшки учили церковно-славянский язык, ведь там, у границы, много и русских живет. И теперь многие из них могут служить по-церковнославянски, знают и русский язык.
– У нас в России в финно-угорских республиках вдруг стали возникать языческие общины, причем, опять же в среде интеллигенции. Заметно ли это в Карелии?
– Я думаю, это какая-то мода. Там, где народ просвещен светом Христовой Истины, ничто уже не может его затмить – до тех пор, пока в народе теплится православная вера. Другое дело, те земли, куда Благая Весть доходила с трудом, окраины наши. В Вытегре, на границе Карелии и Вологодской области некоторые сельские жители, насколько знаю, до сих пор поклоняются домовым и всяким “дворушкам”. Или вот на севере Карелии готовится к открытию национально-культурный центр и, похоже, там будет капище. Впрочем, там не от сельчан “языческий культ” исходит, а от этнографов, которые решили музеифицировать давно уже пройденное и отвергнутое самим народом. В Кондопоге у нас давно действует группа колдунов, туда ездят со всей Карелии, чтобы им “наворожили”. Но это вообще к историческому язычеству не имеет отношении, это уже современное бесовство. У них ничего не получится – здесь, в Карелии. У нас столько святынь, целый Собор Карельских святых за нас молится. Заметно возрождается настоящая православная жизнь. Слава Богу.
– Спасибо, владыко, за рассказ.
– Благословение да будет с вами. У карелов и коми много общего, ведь эти народы первыми из финно-угров приняли Христово крещение. Я много хорошего слышал о Сыктывкаре, у вас хороший архипастырь – владыка Питирим.Пусть процветает земля святителя Стефана Пермского.
Записал М.СИЗОВ
.