ПРИХОДСКАЯ ЖИЗНЬ
НАЦИОНАЛЬНЫЕ УГРОЗЫ
в отдельно взятом районе увидел наш корреспондент
|
Приехав в командировку в Усинск, я с неприятным удивлением узнал, что проблема наркомании сегодня для города нефтяников – одна из самых важных.
– Наркоманов у нас много, – ответил на моё недоумение благочинный Усинского церковного округа иеромонах Пётр (Красников). – Где нефть и деньги, там и наркотики.
Потому когда 26 апреля на республиканском совещании антинаркотических комиссий неблагополучными были названы Ухта, Сосногорский, Печорский и Княжпогостский районы, а Усинска среди них не оказалось, я удивился.
«Угрозой национальной безопасности страны» в который уже раз называют наркоманию руководители России. На сей раз это повторил Дмитрий Медведев 19 апреля в Иркутске, на заседании президиума Госсовета, посвящённом борьбе с этой страшной эпидемией. По последним экспертным оценкам, в России около 2,5 млн наркоманов, из которых 70% – молодёжь до 30 лет. Но эти цифры в несколько раз отличаются от статистических данных, собранных центром социологических исследований Министерства образования РФ. По данным Коми республиканского Минздрава в прошедшем году в Коми официально зарегистрировано 1003 наркомана. Эту цифру трудно воспринимать всерьёз. Об истинном положении дел может судить житель любого города, особенно весной, когда одноразовые шприцы становятся заметны под растаявшим снегом во всех скверах, парках, на автобусных остановках. Особенно их много около школ и других учебных заведений.
Отец Пётр неоднократно поднимал вопрос о создании православного реабилитационного центра при Воскресенском храме в Усинске. Но пока открыть его не удаётся. Возникает много препятствий, и главным образом со стороны государственных органов.
– Сейчас небольшой процент наркоманов излечивается в государственных учреждениях здравоохранения, – говорит батюшка. – Пожив при церковных реабилитационных центрах, как минимум 10% из них возвращаются к здоровому образу жизни. Многие приезжают в монастыри как паломники, живут по несколько недель, а то и месяцев, трудятся, молятся и с помощью Божией исцеляются. В нашем храме были случаи, когда по родительской молитве человек избавлялся от пагубной страсти. Вот недавно двое бросили колоться. Приходили исповедоваться, причащаться. Один создал семью, недавно венчался.
* * *
С одним из бывших наркоманов мне удалось поговорить. Николай (назовём его так) был крещён с детства и воспитывался в верующей семье, но постепенно отошёл от Бога и, можно сказать, побывал в настоящем аду.
– Пить я стал после армии, – как на исповеди, рассказывает Коля. – Начал с пива – по баночке и в основном чтоб расслабиться. Я занимался строительным бизнесом, организовал свою фирму. Закупил необходимый инструмент, приобрёл машину «Соболь», бригаду набрал. Заказы повалили со всех сторон, пошли большие деньги. В это время мы с моей девушкой – я её сильно любил – собирались пожениться. Перед свадьбой она на время уехала в Петербург, и я начал скучать, места себе не находил. Тогда один мой товарищ, мой крестник, который работал у меня в бригаде, предложил: «А ты уколись сноу-вайтом (переводится как белый снег). Тебе и станет легче. Это легальный наркотик, привыкания никакого нет. Мы все колемся».
Так я узнал, что все мои рабочие «сели на иглу». Вспомнил, что они действительно перестали пить, работают по-прежнему и постоянно весёлые. Проверил этот наркотик по интернету. Действительно, к обороту этот порошок не запрещён, а его продавцы в интернете рекламируют товар так: «Современные и успешные люди выбирают легальные порошки (соли для ванн), так как они помогают долгое время быть активным и поддерживать отличное настроение, вызывают желание общаться, помогают расслабиться человеку после рабочих будней!» Я поверил этой лукавой рекламе и после первого же раза готов был отдать за сноу-вайт всё. Как оказалось, такова сознательная политика наркодельцов по подсадке «на иглу».
Через полгода, став активным наркоманом, я потерял и свою девушку, и фирму. Теперь, когда у меня получалось остановиться, начиналась ломка, сильно расстраивалась психика. Мне пришлось лечь в наркологию. По результатам анализов крови был обнаружен гепатит С. Когда я узнал об этом, то из больницы выписался, всё, что осталось от фирмы, продал, накупил наркотиков и пригласил девушку по вызову. Она мне и подсказала, что есть один сильный психотропный наркотик, после которого ты или умрёшь, или навсегда приобретёшь к наркотикам отвращение. Приобрёл этот препарат, сделал укол – и меня понесло: умереть не умер, но всю свою жизнь увидел в красных красках ада – как в крови. Это был настоящий ужас. Через шесть часов очухался, и у меня всякое желание «дозы» пропало. А потом и пить перестал, сейчас даже пива не пью.
Долго я думал, что это произошло под действием того препарата, не зная, что моё «новое рождение» произошло по материнской молитве. Она со своими верующими друзьями отмаливала меня соборно, да сколько в храмах и монастырях заказала молебнов! Благодаря маме я снова обратился к Богу. Стал исповедоваться, причащаться. Жил в монастыре по нескольку месяцев, работал во славу Божию.
А когда вернулся домой – устроился на работу. Разгружал вагоны. Потом перешёл в строительную фирму простым рабочим. Сейчас мечтаю снова познакомиться с хорошей девушкой и создать семью. Постоянно молюсь: «Господи, помоги мне стать таким, каким Ты хотел бы меня видеть. И дай мне такую девушку, которая нужна для спасения моей души!»
Я порадовался за Николая. С помощью Божией ему удалось выбраться из ада. Убеждён, что всё у него будет хорошо. Но как оградить от смертоносной угрозы наркозависимости других людей и, главное, наших детей?
* * *
– Ларьки и павильоны от школ убрали подальше, – говорит о. Пётр. – Но всё равно школьникам продают и пиво, и энергетики, содержащие препараты, ведущие к привыканию. К сожалению, многие родители не видят опасности в этих «лёгких напитках».
|
– Сейчас пиво пить нельзя, – добавляет батюшка. – Зависимость от пива, особенно крепкого, сильнее даже, чем от водки. Наш певчий Володя от этого и погиб. Пил он как раз крепкое пиво, в основном «девятку». Он хорошо пел и человеком был хорошим. Погулял немало, но, после того как пришёл в Церковь, старался держаться. И вот однажды зимой в пьяной драке его так сильно избили, что он не смог встать и замёрз.
О проблеме алкоголизма мы говорили и с настоятелем храма иконы Божьей Матери «Умягчение злых сердец» отцом Гермогеном (Семёновым). До этого он служил несколько лет в Ижме.
– Пьянство – это беда всего русского народа, – вздыхает игумен. – В Ижме люди спиваются и остановить эту беду пока не получается. Причём как только ни пытались бороться, чего только ни предпринимали. Глава администрации сделал перед въездом в село что-то вроде таможенного поста, повесил объявления о запрете на ввоз суррогатов. Целые обозы, везущие всякую дрянь вроде жидкости для чистки ковров или разжигания каминов, разворачивали назад...
* * *
– Люди спиваются от нужды, безработицы, от безвременья, – делится невесёлыми мыслями отец Гермоген. – Работы нет, но у многих нет и желания работать. Вот пример. Нужно было в щельяюрском храме переложить печи. Стал искать печника. Зима на носу, время поджимает, а непьющих мужиков нет. Через месяц безуспешных поисков воззвал: «Люди, найдётся ли хоть один?! Я ни о чём его не попрошу. Просто хочу увидеть, что такой есть».
Кто более или менее с руками и головой – уезжает в город. Бывшие студенты домой, в Ижму, не возвращаются. Конечно, среди ижемских мужиков есть и толковые, крепкие хозяева. Но большинство все заботы о хозяйстве свалило на своих жён. Супруга деньги зарабатывает, за детьми и скотиной ухаживает, трудится на приусадебном участке, в магазин, в садик ходит – всё держится на ней. Это даже не феминизм, поскольку мужички сами власть отдали. Я бы назвал это инфантилизмом.
Обычно бывает так, что и в храм ходит жена, а муж даже порога церкви не переступал. Но когда с ним побеседуешь по душам, то оказывается, что отношение-то к жизни – христианское. И в храм они чаще всего боятся прийти потому, что ощущают себя недостойными. А это начатки христианского отношения к себе... Вы согласны? – спрашивает у меня священник.
– Оно, конечно, так, – отвечаю я. – Но ведь, батюшка, насколько я знаю, почти все ижемцы – оленеводы. Мне приходилось бывать на стойбищах в оленеводческих семьях, и я видел вживую двоеверие – причудливое сочетание христианства с откровенным язычеством.
– Есть отдельные оленеводческие сёла, – возражает о. Гермоген. – А так ижемцы – христиане, и покровителем своим считают Илию Пророка. Этот праздник очень весело отмечается на стойбищах в тундре. Но главным торжеством в году ижемцы считают Благовещение. Если праздник выпадает на четверг, то они весь год будут четверги чтить, словно святые дни, в которые нельзя работать, стирать, есть ещё какие-то запреты... На следующий год, если Благовещение выпадет на пятницу, – будут почитать пятницу. В Сизябске есть храм Благовещения Пресвятой Богородицы; видели бы вы, что там творится на престольный праздник! Его отмечали и в советское время. В храме открыли клуб, потом он долгие годы пустовал, но люди всё равно приходили и рядом молились. Когда его передали Церкви, то в первый год на Благовещение всю ночь было настоящее столпотворение. К вечеру народ собрался со всех окрестностей. Оленеводы приезжали на нартах, все уже навеселе. Служить невозможно, гул стоит, как на базаре. Им совершенно не важно, что идёт служба. Тут брат, сват, кум встретились, может быть, раз в несколько лет. Несмотря на то, что храм был закрыт в 12 часов ночи, люди всё равно подъезжали. За неимением церковных свечей, покупали хозяйственные, ставили их в ящики с песком вдоль храмовых стен и ждали, пока те прогорят. На второй год храм закрыли в 11 часов ночи, на третий – ещё раньше; старались приучать людей к порядку. Но только лет через пять всё вошло в нормальное русло.
* * *
– Ижемский район занимает первое место в Коми по числу самоубийств. Вам приходилось сталкиваться с этой проблемой? – спросил я отца Гермогена.
– С бедой я сталкиваюсь, как правило, уже после того, как это несчастье произошло. Ко мне обращаются родственники, просят помолиться, отпеть. Я объясняю, что этого делать не могу, потому что Церковь не молится за самоубийц. Советовал молиться дома и в храме, просить молитв у своих близких, раздавать милостыню за таких людей.
В Ижме лёгкое отношение к жизни и смерти. Я мог бы привести примеры того, как человек решается на этот безумный шаг из-за каких-то пустяков. Однажды стоял у прилавка в очереди, а впереди меня – мальчик лет десяти с мамой. На прилавке – всякие сладости. И этот мальчик всё просил маму, чтобы она ему купила какое-то лакомство. Мама строго сказала: «Нет!» И он вдруг заявляет: «Ах, ты так? Тогда я пойду и повешусь!» То есть в людях укоренилась мысль, что это такой возможный, приемлемый способ решения житейских проблем. А когда из уст ребёнка вылетают подобные угрозы, это страшно. Общество словно заражено бациллами самоуничтожения. Лишь очень немногие из тех, кто хотел покончить жизнь самоубийством, приходили в храм, пытались как-то разобраться в своих проблемах вместе со священником. Но те, у кого всё же состоялся такой разговор с батюшкой, как правило, отказывались от своего страшного намерения.
* * *
В этот приезд в Усинск мне самому пришлось встретиться с человеком, который несколько раз примеривал петлю, но Господь чудесным образом в последний момент спасал его от гибели. Этот человек, мужчина лет 35-ти, решил посоветоваться со священником. Мы прибыли в Усинск в одном поезде и вместе подошли ко храму. Церковная ограда была уже закрыта, и мы поневоле разговорились. Гена рассказал мне, как он от безысходности пытался наложить на себя руки.
Я дозвонился до о. Гермогена, и мы смогли с ним встретиться. Беседа с батюшкой длилась у Геннадия всего около получаса, но мой товарищ совершенно преобразился. Я увидел в трапезной другого человека – весёлого, жизнерадостного, счастливого. От избытка чувств он повторял настоятелю: «У вас тут настоящий рай!» Действительно, трапезная храма иконы Божьей Матери «Умягчение злых сердец» – диковинное место. За окнами ранняя северная весна, снег – а здесь и пальмы, и цитрусовые, и цветы растут, и птицы поют... Но главное – это слово участия. Чтобы человеку переродиться, порой хватает одного разговора со священником да открытого Богу сердца.
– Что вы ему такое сказали, что он так переменился? – спросил я батюшку после ухода утешенного посетителя.
– В каждом конкретном случае какие-то свои слова находятся. Иногда бывает, что такого заблудшего нужно как следует встряхнуть, а с другим, наоборот, надо поговорить ласково. Всё зависит от человека. Слава Богу, Господь помогает утешить и вразумить, люди перестают думать о самоубийстве.
На крещении в этом храме я увидел около 30 человек, большей частью детей-грудничков и школьников. Несмотря на пост, родившихся для вечной жизни новых христиан после крестин приветствовали весёлым колокольным перезвоном, длившимся не менее получаса. Падал обильный, пушистый снег, покрывая всё вокруг белым ковром, расстилая его под ноги крестникам и их крёстным, выходивших из храма. У всех от счастья сияли лица.
Я заметил, что этот храм очень любят дети. Бывало, что ученики воскресной школы приводили в храм своих неверующих родителей, и те становились активными прихожанами. Рядом две общеобразовательные школы, и ребят можно часто увидеть в храме после уроков...
От того, как общество решает самые острые проблемы сегодняшнего дня – наркомании и алкоголизма, – зависит будущее наших детей и всей страны. А справляться нужно всем миром – так, как это делается в Усинске. И главные силы, которые противостоят этому злу, сосредоточены около Церкви – на церковных приходах.
Евгений СУВОРОВ
Фото автора и из личного архива о. Петра (Красникова)
 | назад |
| вперед |  |
