БЕСЕДА ОРДЕН ПРЕОБРАЖЕНИЯ О том, как «святой отец менял лик» Не так давно по каналу НТВ увидел я знакомое лицо. В кадре священник, переодевшись в кожаную куртку, садится на мотоцикл, показывает искусство вождения. Журналист представляет его: отец Александр Перминов из Нижегородской епархии, руководитель байк-клуба «Орден Преображения». Действительно, Перминов! Вспомнил, что встречался с ним еще в 91-м в Москве, на первом съезде православной молодежи. Тогда много говорилось о новых формах просвещения юношества, и вот, оказывается, что он придумал. Православный байк-клуб. Только почему Нижегородская епархия? Он ведь жил в Кирове, там и священнический сан принял... Помимо этого недоумения, репортаж оставил и другой осадок. Журналист все время повторял «байкер, байкер» – и это слово применительно к священнику резало слух. Умом-то понимаю, что «bike» в переводе с английского означает всего лишь велосипед (по нынешним понятиям – мотоцикл). Но для русского слуха оно дико. Одно время я даже к православным скаутам относился с недоверием, пока они в «следопытов» не переименовались. Хотя... все же дело тут не в названии. Сама телевизионная картинка – вот батюшка сидит верхом на мотоцикле – показалась неприятной. А недавно, на Трифоновских чтениях в Кирове, неожиданно столкнулся с отцом Александром. Вспомнили мы о съезде православной молодежи, об архимандрите Трифоне (Плотникове), который тогда нас пестовал, потом я перевел разговор на этот энтэвэшный репортаж. * * * – Отец Александр, как вы сами-то относитесь к славе, что пошла о вас и вашем клубе по всей России? – Отрицательно. Мотоциклетный клуб организован при моем участии всего год назад, а столько уже было журналистов и столько они чуши о нас наговорили. То, что меня причислили к Нижегородской епархии, хотя я служу здесь и являюсь настоятелем кировского Спасского собора, – это еще полбеды. Одну статью про меня озаглавили так – «Святой отец меняет лик». Прочитаешь такое и подумаешь: наверное, это про священника, который снимает рясу и по ночам выходит на улицу с ножом. Вообще, светским СМИ нельзя доверять. Приезжали сюда с первого канала ОРТ, из «Доброго утра». Молодой репортер показался мне приятным, порядочным человеком. Просил меня: батюшка, сделайте это, сделайте то. Ладно, раз уж нужно. Но предупредил его, что некоторые моменты не стоит записывать – например, как я снимаю подрясник, выкатываю мотоцикл из гаража. Он видео выключил, а звук продолжал писать, пошел на такую хитрость. И разговор, который не был предназначен для широкой аудитории, пошел потом в эфир. – А вы бы вообще отказались от интервью с ними. – Отказывался. Приезжал из «Труда» корреспондент, и я не стал с ним беседовать. И что же? Заметка все равно вышла, причем с ошибкой: из Перминова я чудесным образом превратился в Пименова. Или, скажем, приезжали из «Бостон Глоб». Я миссионер, а тут хорошая возможность рассказать американцам о православии. Что же, гнать их с порога? – Все-таки для православных людей это, наверное, искусительно – видеть по телевизору священника на мотоцикле. Да еще в такой репортерской подаче. – Что я могу сказать? Если человек православный, то пусть смотрит только православные передачи. Это как с Кураевым. Его книги многие православные ругают: мол, много вольностей есть в высказываниях отца диакона. Но так эти ж книги не для них писаны, в них особый, понятный современной молодежи, язык. Например, в статье «Титаник» Кураев приводит пример из фильма «Терминатор-2». Там по сюжету робот, которого играет Шварценеггер, жертвует собственным электронным мозгом во спасение человечества от Судного дня. Даже робот понимает, что такое жертвенность. И неужели, спрашивает отец Андрей, живому человеку, на котором почивает дух Божий, может быть неведома христианская жертва? – «Терминатор» – неправославный фильм. – О чем и говорю. Православные такую продукцию не смотрят. А студенты, молодежь – очень даже смотрят. В основном к ним обращены проповеди отца Андрея, а не к церковным людям. – Но эти студенты могут привыкнуть, что к ним, к их стилю жизни, к их понятиям подстраивается священник, и будут требовать этого дальше, когда вырастут. – В жизни я такого не встречал. Напротив, в церковь приходят даже из кришнаитских, буддистских сект и становятся благочестивыми христианами. Важен ведь первый шаг, а потом уже, переступив порог храма, приняв таинства, войдя в полноту церковной жизни, человек преображается. Что касается «подстраивания». Во все времена миссионеры опирались на обычаи, традиции язычников – на то лучшее, что было в их культуре. В Деяниях рассказывается, что апостол Павел, придя в Афины, начал свою проповедь с похвалы: «Афиняне! По всему вижу, что вы люди набожные...» Это он сказал о множестве идолов, выставленных в их ареопаге. Что, апостол подстраивался под вкусы язычников? Нет. Он просто увидел хорошее в плохом. Ведь не бывает такого, чтобы человек, общество состояли только из одного плохого. Во всем есть искра Божия, и даже у язычников есть спрятанная глубоко память о Творце. Апостол Павел это и подметил. «Проходя и осматривая ваши святыни, – сказал он афинянам, – я нашел жертвенник, на котором написано «неведомому Богу». Сего-то, Которого вы, не зная, чтите, я проповедую вам». Можно ли назвать это «подстраиванием»? Вообще, диалог с нецерковными людьми всегда труден. И тут многое зависит от такта и ума миссионера. Не мне судить, как это получается в моем клубе, но, конечно же, я придерживаюсь определенных рамок. Священник не может обо всем говорить со своими духовными чадами. Например, в епархиальной газете, которую я редактирую, не обо всем же я пишу. Читатели для меня – это прежде всего паства. И есть такое понятие, как прикровенность пастырства. Допустимо ли, чтобы отец с матерью обсуждали проблемы воспитания ребенка в присутствии и при участии самого ребенка? Нет, конечно. С другой стороны, миссионеру нельзя удаляться от людей, боясь «запачкаться» об их нецерковность. Он должен быть в гуще. И не просто собрать народ, прочитать лекцию и сказать, как протестанты говорят: «Бог вас любит», а жить их жизнью, просвещая ее изнутри. Я придерживаюсь мнения, что нет места и занятия на земле, где бы нельзя было свидетельствовать о Христе. Будь это байк-клуб или кружок по вышиванию крестиком. – Насколько я знаю, вы активно занимаетесь православным просвещением. С миссионерскими поездками вы побывали даже в Чечне. Но это, так сказать, по должности, по священническому призванию. А байк-клуб – это еще и личное увлечение? – Да, мне нравится возиться с техникой, и миссионерство так совпало с этим интересом. Впервые байкеров я увидел в Германии. Вернувшись оттуда, купил «Урал-М62», перебрал его, сделал свой мотоцикл. Прежде у меня такой машины не было, только мопед в детстве. Стал ездить. Убедился, что это удобное и недорогое транспортное средство. Потом познакомился с ребятами, и общение с ними оказалось важнее железок.
– А как познакомились? – Они со своими мотоциклами подъехали к Спасскому собору, где я служу. Мы поговорили. Это было осенью. Знакомство продолжилось, и мы стали собираться на площадке за собором. Вначале нас было четыре человека. Сейчас в клубе десяток членов плюс человек тридцать сочувствующих. Зимой встречи проходят как и прежде, только уже без мотоциклов – собираемся в трапезной собора и говорим обо всем. – Почему вы назвали клуб «орденом»? – «Орден Преображения». В первом слове есть символ дисциплины, ну и, конечно, это звучит для невоцерковленных ребят, которые к нам приходят. По крайней мере, это лучше, чем «Ночные волки» или там «Псы дороги». А «преображение» потому, что появился клуб накануне праздника Преображения Господня. – Ребята за год изменились? Стали они церковнее? – Я не могу сказать, мол, за отчетный период было посещено столько-то служб, было отработано столько-то часов... Но вот что я вижу: эти ребята каждую пятницу идут в храм. Члены клуба, когда здороваются и прощаются, всегда берут у меня благословение. Многие из них ходят на исповедь и соблюдают посты. В прошлом году в Малоярославце проходил Всероссийский слет руководителей байк-клубов. Там была попытка объединения, мы обменивались адресами, номерами телефонов. Через три дня после мероприятия, чисто мотоциклетного, мне звонок из Чебоксар: «Батюшка, мы члены местного байк-клуба, мы тоже хотим помогать церкви. Вы не можете сделать так, чтобы наши чебоксарские священники нас приняли?» Вот что меня радует – тяга к добру. Кстати, там, в Чебоксарах, священнику необязательно самому садиться за руль мотоцикла и ехать впереди команды. Там уже сама среда просит окормления духовного. – Ну, среда-то довольно специфическая. – Не согласен. Байкеры очень добрые, мирные и открытые люди. Это по американским фильмам сложился стереотип о байкерах-подонках, бандитах, которые вкатываются на мотоциклах в кафе, избивают людей и уезжают, все разломав. Нет, в жизни все не так. Где бы я ни был, смело к ним подхожу. Вот был в Казани, пошел туда, где байкеры собираются. И очень хорошо приняли, хотя я не сказал, кто такой. Просто заметили мой интерес: «А это что у вас, а это?» И они с готовностью рассказали. Это же энтузиасты. Многие из этих парней собирают свои «байки» у себя в однокомнатных квартирах: стоит мотоцикл посреди, все загромождая, а они в нем ковыряются... Конечно, есть в байк-движении элементы сатанизма, разные там татуировки, наркотики, злоба, ненависть. С нашими ребятами мы боремся с этим. – Я всегда думал, что эти энтузиасты собирают свои «байки» лишь для того, чтобы потом газануть и почувствовать себя «круче всех». Может быть, потому байкеры и склонны к сатанизму, что упиваются скоростью? – Какой русский не любит быстрой езды?.. Нет, дело не в этом. Возьмите другой вид спорта – борьбу. И не просто борьбу, а рукопашные схватки. В них ведь тоже можно усмотреть какие угодно искушения. Между тем у нас в Кирове, при храме Иоанна Предтечи, действует школа рукопашного боя русского стиля. А в поселке Аркуль Куменского района мне рассказали такую удивительную историю. Местный батюшка открыл воскресную школу, в которую никто не пошел. Тогда священник, бывший милиционер, создал «школу выживания», которая сразу же наполнилась молодежью. Мужское воспитание он наполнил христианским смыслом. И я уверен, что его ребята, обучившись искусству единоборства, никогда не загордятся и не полезут первыми в драку. Вы сомневаетесь в этом? – Нет, напротив. Могу подтвердить, поскольку занимался самбо и видел: настоящие борцы – весьма добродушные, негорделивые люди. Да и ваш пример со школами не нов. Такие школы рукопашного боя действуют не только при храмах, но даже при монастырях. Например, у нас на Севере, при Печенгской обители. – Так что не нужно этого бояться. Любой вид спорта можно облагородить, если им руководит тренер. Взять ту же борьбу. На борцовском ковре спортсмен борется не только с партнером, но и с самим собой, преодолевая свое «не могу». Это самоотречение можно развить в человеке и далее во вполне христианском духе. Точно так же в байк-движении. Есть в нем тяга к красоте, есть стремление быть автором, инженером. А еще есть тяга к путешествиям. Как ее использовать? Ведь не будешь же бессмысленно кататься по улице туда-сюда. Нет, мы выстраиваемся в колонну, я занимаю место впереди – и едем к святым местам. Кстати, ездили мы с ребятами в Великорецкое, к месту явления иконы Николая Чудотворца. Я брал тогда с собой облачение, служил молебен с акафистом. Байкеры говорили потом: «Отец Александр, это было как чудо – молитва, окунание в ключевой источник...» Действительно, чудо! * * * На этом интервью закончилось. Но рассказ о священнике все-таки придется завершить тем, с чего начал, – вернуться к «обзору» газетных недоразумений. Когда этот материал готовился в печать, в газете «Благовест» вышла заметка, в которой журналистка пишет об о.Александре Перминове: «Очень это современно – гонять по ночному городу на лихих мотоциклах, и впереди всех заламывает крутые виражи батюшка. С легкостью приму упреки в рутинерстве, но для меня неприемлемо панибратство зеленых юнцов со священником. Вряд ли можно произрастить добрые всходы на такой вот почве... Думаю, сам священник-байкер, наскучив как журналистам, так и молодежи, вернется к своим обязанностям пастыря, начнет молиться за тех, с кем бороздил ночные улицы на ревущем моторе». Прочитав это, своим глазам не поверил. Автор заметки, как и я, была приглашена в Киров на Трифоновские чтения, встречалась с о.Александром и слышала его рассказ о том, что он МОЛИТСЯ о членах клуба, более того, исповедует и причащает их. И откуда журналистка взяла, что священник «гоняет по ночному городу»? Вот уж, действительно, искушение... С одной стороны, «Святой отец меняет лик» – ёрничание «демократических» СМИ, а с другой – комсомольские наскоки «спасителей» Церкви. Пожалуй, прав о.Александр, говоря о «прикровенности пастырства». Не все можно выносить на мир, особенно в миссионерской работе. Что уж говорить, даже в обычной приходской общине есть свои тайны, понятные только тем, кто живет в ней и знает всю духовную подоплеку. Как определить со стороны, «панибратствует» священник или он, как брат во Христе, снисходит до пасомого, чтобы поддержать его и спасти? Пастырь – отец, но он же и брат в евангельском смысле. И как разобраться в этих тонкостях чужаку? Ответ может быть один: «Ты сначала поживи в нашей общине, преломи хлеб с нами, а потом уж суди, что и как». Хотя, конечно, какому журналисту понравится такой ответ? У него же нет времени вникать. Интересно, что, отказав корреспонденту газеты «Труд» в интервью, о.Александр поспособствовал тому, чтобы публикация о вятских байкерах от 15 сентября стала, несмотря на ошибки в ней, объективно интереснее: автору просто ничего не оставалось, как обратиться к самим байкерам, дать им слово: «Володя Ворожцов: «Мы собираемся у наставника ради общения и взаимопомощи. Отец Александр для нас – общепризнанный авторитет, вроде связующего звена. Мы своими руками помогаем ему восстанавливать собор. Например, была у него такая головная боль, как бетонная глыба у входа. Он хотел нанимать рабочих, чтобы ее раздолбили, а мы собрались и за два дня ее просто закопали...» По словам Володи, под влиянием отца Александра ребята оставляют такие привычки, как сквернословие, курение. Впрочем, есть в группе и «диссиденты». Максим Колесников: «Мне кажется, церковные рамки, принятые у нас, слишком узкие. Есть такие, слишком строгие, на мой взгляд, правила, как «не слушать бесовскую» музыку (то есть рок), не смотреть на обнаженных женщин... Поэтому мы с приятелем создали свое объединение «Оседлавшие бурю». Но покидать отца Александра не собираемся». К словам Максима можно добавить, что священник запретил клеить на мотоциклы не только картинки с «обнаженными женщинами», черепами, драконами, но и... православными крестами. Была такая идея: раз клуб православный, то на бензобаках надо нарисовать восьмиконечные кресты. Отец Александр это отверг. Во всем должна быть мера. М.СИЗОВ
На глав. страницу.Оглавление выпуска.О свт.Стефане.О редакции.Архив.Почта.Гостевая книга |
